«Так подлец человек или нет?!»

Воскресенье. Семь вечера. Обувь промокла, под ногами хлюпает мокрый снег. За спиной — трансформаторная будка, вдалеке — тёмная полоса парка.

Я отчаянно кричу в грязно-коричневое небо: «Так подлец человек или нет?!» Ответа не следует, но я вздыхаю с облегчением.

---

Среда. ОБЖ, седьмой урок, последний. Читаю «Преступление и наказание». Оно даётся мне тяжело, с болью. Дохожу до убийства старухи. Захлопнуть бы книгу! Но я не могу. Нельзя отложить.

Конец первой части. Я поднимаю глаза и осматриваю класс. Кто-то спит, кто-то записывает под диктовку учителя: «Высокоточное оружие». Разглядываю сидящего передо мной: длинные чёрные ресницы и отражения в очках, видные мне с внутренней стороны.

Я испугана и в ужасе. В голове вертится лишь один вопрос, который, кажется, никому, кроме меня, не приходит в голову.

Первая выбегаю из школы, будто сама совершила преступление. Небо какое-то неправильное, ненастоящее: слишком разное и будто нарисованное.

Что-то страшное просачивается за мной в дверь квартиры. Кошка вертится под ногами и мурлычет.

На выходных <…>.

Рыдаю весь день напролёт. Так сильно я не плакала месяцами. Мой голос срывается, и я говорю сквозь слёзы.

Знаю: я должна бросить всё и всех! Нужно отбросить, покончить со всей нынешней жизнью! Не для себя — для других.

Хочется оттолкнуть друзей, которые пытаются меня утешить. Ведь я..!

Лихорадка и бред. Всё смазано, ясно помнится лишь одно: серое небо, деревья, фонарь.

Я перестаю чувствовать сердце. Там, где оно было, пустота. Его нет.

Следующие дни проходят в болезни: я не могу встать с кровати, а поднявшись, еле держусь на ногах. У меня нет сил говорить о произошедшем.

К счастью, слабость уходит. Несколько дней подряд я гуляю, но не понимаю, зачем. Мысли не приходят в порядок.

Продолжаю читать «Преступление и наказание». Мы с Раскольниковым приходим в себя одновременно.

То тут, то там на страницах проскальзывает что-то знакомое. Оно пытается скрыться за строками и буквами, но нет-нет да мелькнёт перед глазами.

Воскресенье. От летящего в лицо снега ощущение, будто бог бьёт по щекам за все прегрешения. Спасаюсь в торговом центре. Ем чизбургер и вся дрожу — сначала от холода, затем от гнева. Открываю Достоевского: Раскольников тоже зол. Что за совпадение!

По пути домой меня трясёт. В голову приходит мысль крикнуть, которая тут же становится намерением. От этой задумки я веселею; чем ближе я к осуществлению своей затеи, тем мне смешней.

Семь вечера. Обувь промокла, под ногами хлюпает мокрый снег. За спиной — трансформаторная будка, вдалеке — тёмная полоса парка.

Я отчаянно кричу в грязно-коричневое небо: «Так подлец человек или нет?!» Ответа не следует, но я вздыхаю с облегчением.

Сердце снова на месте. Маленькое, прячущееся где-то внутри сердце.