К западу от Чистых прудов, к северу от Большого театра, к востоку от Пушкинской площади, к югу от Садового кольца находится дом волшебника. Невозможно запомнить, где в точности находится этот дом: название улицы сразу вылетает из головы.

Встречаешь его внезапно в конце бульвара. Он скрыт за деревьями, будто неуклюже пытается среди них спрятаться. С домами волшебников всегда так: они настолько стараются себя не выдать, что это бросается в глаза.

Если обойти его с левой стороны — а иначе и не приходит в голову, — тут же увидишь подсказку: неоновая вывеска в окне. В нём будто смешиваются два мира: отражение улицы и кафе внутри. Посередине, между мирами, горит электрическим светом надпись: «This is the sign you've been looking for».

Когда выйдешь к перекрёстку, вблизи не поймёшь, что такого особенного в этом доме. Мешают навесы над вынесенными на улицу столиками. Нужно обязательно перейти дорогу, и тогда, с другой стороны, разглядишь то, что нужно.

Изящная дверь на балкон, которого будто бы и нет, так что выглядит она как входная. А в окне слева — самое главное: тёпло-жёлтый абажур лампы. Её замечаешь в трудные минуты и сразу понимаешь, зачем она. Жёлтая лампа — это знак, что можно прийти и попросить помощи.

Недавно волшебник съехал. По третьему этажу растянулись большие печатные буквы: «ПРОДАЖА». В окнах, если приглядеться, видны доски, доски, доски…

И никакой лампы. Волшебник забрал её с собой. Конечно, он первым делом поставил её на подоконник в своём новом доме. Лампа непременно должна быть на виду; если её надо искать, высматривать, это уже не то. Жёлтая лампа волшебника сама попадается на глаза.

Пусть жёлтая лампа вам попадётся.
Пусть жёлтая лампа вам никогда не понадобится.

Сидишь на скамейке. Возле неё ничего нет, и твоё присутствие угадывается лишь по алой искорке сигареты — единственному, что можно увидеть в темноте. Фонари начинаются чуть поодаль. Один из них зажигается лишь тогда, когда встаёшь и проходишь мимо него; другой — когда отворачиваешься, так что поймать его горящим можно, только обернувшись; третий то медленно затухает, пока не останется одна чёрточка под стеклом, то резко вспыхивает — красная точка вмиг сливается с жёлтым светом.

С адресными табличками всё тоже непросто. Одна горит всего наполовину, другая — тёплым светом домашней лампы, а третья — красноватым. На название улицы не обращаешь внимание, пока не приближаешься к старому трёхэтажному дому — Лазоревая, 13.

Подходишь к церкви и заглядываешь внутрь через стёкла двери. Кажется, будто там всё сияет и покрыто золотом. Смотришь в зарешечённые окна, как нечисть. Стены самые обычные, пусть и жёлтые. Люди и не понимают, что за ними кто-то наблюдает.

Понимаешь: это золото — алтарный иконостас. Идёшь туда, где он должен находиться. Как и ожидалось, восток. В противоположной стороне, на западе, заходит солнце.

Уходишь, никем не замеченный. Время позднее — на улицу выходят черти.